Наступила весна. Скоро сойдет снег и поисковые отряды, группы, поисковики-одиночки заступят на свою Вахту. Уже ударили по брусчатке солдатские берцы, и скрипнули гусеницы танков, готовясь к Параду Победы. Уже нахмурились брови чиновников и наморщились лбы руководителей в мыслях о подготовке к главному празднику страны. Соцсети запестрели красными гвоздиками и георгиевскими лентами. Опять замелькал известный лозунг «Никто не забыт и ничто не забыто». Все чаще, как разгоняющийся маховик, к празднику полились хвалебные оды поисковикам от руководителей и от простых, добрых и хороших людей. От одних потому что так надо, от других - от сердца. Мужественные люди, солдаты памяти, хранители истории - множество приятных и красивых эпитетов. В нечеловеческих условиях, в лесах, болотах и полях, не считаясь с личным временем, оставив семьи и дома. Прям выдержки из наградных реляций.
Не надо этого! Не нужно нам столько. Не нужно, потому что это неправда, ну или не совсем правда. Мы не мучаемся! Нам в кайф! Мы едем в леса и болота потому что нам это надо! Нам надо это как воздух, как солнце, как жизнь. Любые болота и леса для нас лучше всяких курортов. Там наши друзья! Там мы дома. И пусть есть какие-то бытовые неудобства, типа лесного туалета или промокших за день сапог и курток, но это с лихвой компенсируется вечерним разговором у костра на краю воронки, где днем ты нашел солдата. Все видимые неудобства - ерунда, если в руках оказывается истлевшая записка в черном пенале медальона.
Здесь наш дом! Нам сложнее жить в городах. И мы жалеем простых людей. У которых работа-дом- работа. По пятницам - клуб или ресторан, в субботу - сон и день у экрана монитора, а воскресенье убито ожиданием понедельника. Нам искренне не понять человека, весь год складывающего в кубышку на двухнедельный отрыв в Турции или Египте. У нас есть вся Россия. Здесь наши друзья и наши предки. Мы не отрываемся от семей, у большинства из нас семьи здесь, а если и остаются дома наши жены и мужья, то ждут нас как ждали тогда с фронта. Мы здесь, в лесах, полях и болотах потому что тот Долг, о котором все чаще вспоминают к 9 Мая, мы ощущаем физически. И если остаться дома и плюнуть на все, он нас сожрет этот долг.
Нам важно для своего спокойствия и спокойного сна его возвращать. Мы лучше спим в промерзших палатках. Потому что здесь нам не снятся сны. Сны о той войне. Нам не видятся белые пятна лиц в касках и пилотках. Мы не мотаем час за часом хронику, военные карты и донесения, как это происходит с нами в теплых квартирах. Здесь мы валимся на лапник у костра и спим после хорошо выполненной работы , чтобы набраться сил и утром снова на войну. Нас не нужно хвалить, потому что мы тоже люди. Потому что мы начинаем бронзоветь. Начинаем увешиваться медалями, хмурить брови на трибунах и парадах. Начинаем давить слезу на траурных мероприятиях и это уже не горькая настоящая слеза, это дежурная слеза. И уже нет той твоей настоящей боли, той одинокой то ли болотной соленой капли, то ли слезы над пустыми глазницами в воронке. Нас не нужно считать героями нашего времени, потому что мы начинаем тоже так считать. Мы не герои. Герои идут в первой цепи на вражескую траншею примкнув штыки на пулеметные трассы. А мы? Мы даже не второй эшелон, мы похоронная команда, трофейщики, мы замыкающие. И мы сами выбрали этот путь. Выбрали, чтобы хоть немного успокоить свою совесть.
За что нас жалеть? За то, что вместо пыльного городского утра, с шумом и ревом машин, с матом и руганью в маршрутках и метро мы просыпаемся под шелест дождя и запах приготовленного настоящим другом крепкого чая из чистейшей родниковой воды? За то, что первое что ты слышишь утром не вопль телевизора, а "доброе утро, Брат, чайку" ? За что нас жалеть? За то, что хоть несколько раз в год, вместо пыльного офиса и опостылевшего монитора, мы смотрим на поднимающееся над лесом солнце и его лучи на блестящей глади тихой русской реки? За то, что вместо изнуряющих мыслей куда поехать отдыхать на Кипр или на Бали, мы просто садимся и едем в Вороново, Синявино, Мясной бор? За то, что оказавшись в любом конце огромной страны мы можем просто позвонить и сказать: "Я приехал, друг"? И вот Вы счастливы вдвоем. И маленькая кухня превращается в блиндаж, штаб.
Нас можно пожалеть только за то, что Вы еще не с нами. За то, что нас не так много. За то, что иногда, возвращая утраченное имя, мы от Вас слышим: «Ну и что? Старики умерли, а я ничего не знаю и знать не хочу». За то, что ты чувствуешь тогда и его боль. Боль преданного потомками, брошенного человека. Нас можно пожалеть за то, что иногда друг, встав на воздвигнутый вами пьедестал, уже не может с него сойти и остается там, на трибуне, среди фальшивых слов и негорьких слез. Нам больно когда из за домашних или служебных дел мы не можем вырваться в экспедицию и понимаем что не встретим друзей, не найдем своего солдата.
Нас можно пожалеть за то, что наше дело, оно большей частью, пока так и остается нашим, а не общим. У нашего костра еще очень много свободных мест. Не хвалите нас и не жалейте. Мы на своем месте, мы в своем строю. Пожалейте себя, что вы не с нами. И главное нам с Вами понять и не забыть, ради чего мы все это делаем.
